Партитура преступления - Страница 46

Я привел его к себе домой, надел на него патронташ, в гнездах которого находились контейнеры с нитроглицерином. Подробно проинструктировал его, какие он должен оставить следы, чтобы подозрение пало на Гонтарского. Вольский поехал в Центр около четырех часов дня. Все произошло именно так, как я рассчитывал.

— Вольский знал о вашей шпионской деятельности?

— Зачем? В этом не было необходимости. Если бы он знал так много, он мог бы выдать меня.

— И поэтому вы дали ему авторучку, — заметил Бежан. — Он не знал, что там внутри?

— Нет. Я только сказал ему, что в авторучке спрятана инструкция. Если случится что-нибудь непредвиденное, он должен отвинтить колпачок.

— На что рассчитывал Вольский?

— Я обещал, что после ареста Гонтарского помогу ему вернуться на прежнее место. И я действительно собирался сделать это. Таким человеком, как Вольский, можно управлять без труда.

— Это была единственная цель вашей деятельности?

— Уничтожение модели задержало бы испытания, а вслед за этим и серийный выпуск, а также давало мне время для того, чтобы раздобыть чертежи. После смерти Вольского я получил приказ отказаться от этой операции и соблюдать осторожность.

— Это вы звонили мне, направляя подозрение на тех троих? — спросил Бежан. — Откуда у вас оказался мой рабочий телефон?

— Фамилию и звание знала Чеся Кобельская. А телефон записал Станиш в календаре после вашего визита.

— Вы обвиняетесь также в убийстве бывшего секретаря Станиша, Яна Видзского. Что вы можете об этом сказать?

— Видзский появился слишком неожиданно. Старался подружиться со всеми. Мне все это было на руку, пока он интересовался своим шефом и руководством Центра. Я сам подсовывал ему информацию. Но когда на его столе оказались документы, касающиеся командировок, он стал опасен. Этих двухсот с лишним километров скрыть не удалось. Двери в секретариат были приоткрыты, и я услышал, как Станиш распорядился, чтобы Видзский привез ему документы. Адрес лежал на столе. Это был удобный случай. И надо было воспользоваться им так, чтобы подозрения пали на Станиша.

У меня и Станиша пистолеты одного калибра. Только у него есть разрешение на владение оружием. Я взял свой пистолет и пошел на Новогродскую, осмотрел дом и подъезд. Оказалось, что расположение лифта, подвала, лестничной клетки было таким же, как у меня.

Я спустился в подвал. Сначала хотел дождаться, пока Видзский войдет в лифт, спустить кабину в подвал и там застрелить его. Но когда я заглянул через стеклянную дверь в шахту лифта, то увидел там гору мусора. Тогда у меня зародилась мысль имитировать «несчастный случай». Я решил остановить лифт между этажами и поджечь весь скопившийся хлам.

Выключатель был рядом с лифтом, в нише. Все произошло так, как я и планировал. В нужный момент я отключил ток, а остальное было уже легко...

Станиш часто бывает в этом доме. Если бы смерть Видзского показалась кому-то подозрительной, все улики были бы против Станиша...

— Почему вы были так уверены в том, что после ареста Станиша займете его место?

— У меня прекрасная репутация, ко мне хорошо относится руководство, оно верило мне и ценило. Я знал слабости своих начальников и умел ими пользоваться. А если бы вдобавок я раскрыл шпионскую деятельность своего предшественника, то стал бы героем.

— Продолжайте допрос, — приказал Бежан одному из офицеров. — Я еду к Покоре.

ГЛАВА 33

Когда Бежан вошел в кабинет Валя, там уже был Покора, а на столе громоздились груды упаковок с заграничными лекарствами, пачки долларов, ампулы с наркотиками.

Валь, увидев Бежана, побледнел.

— Вот мы и снова встретились, доктор, правда, ситуация несколько изменилась. На этот раз — вы наш пациент.

— Я? — изумился Валь. — И в чем же вы меня обвиняете?

— Лекарства, наркотики, доллары, — начал Покора.

— Я врач-психиатр. В моей работе необходимы различные лекарства, в том числе и наркотики. Иметь доллары не запрещено. Так в чем же дело?

— Мы арестовали несколько человек по обвинению в шпионаже, диверсиях, убийствах. Вы связаны с ними, значит, эти обвинения касаются и вас... — В голосе Бежана не было вопросительной интонации, он просто констатировал факты.

— А где доказательства? Это очень серьезные обвинения, — ответил Валь.

— У нас есть доказательства, что вы поддерживаете связь с «Адамом», — сказал Покора.

— Что странного в том, что я сообщаю пациентам, что их рецепты уже готовы?

— Странно то, что «Адама», которому вы звонили, зовут не Адам, а Норберт Кон.

— Я не знал об этом. Кто-то из пациентов назвал это имя и оставил этот телефон.

— Фамилия пациента?

— Не помню! У меня лечится столько людей!

— Вы не знали, чей это телефон? Вот здесь у вас лежит, — Бежан выдвинул ящик стола и вынул кусочек картона, — визитная карточка Кона. Вы не раз встречались с ним. Мы можем доказать это! И еще... Гардеробщик Пенчек звонил вам и говорил, что пришел Мики. А вы оставляли у него сумку с рисунком мышонка. Вот такую, — Бежан достал из портфеля одну из найденных у Зыбельта сумок. — Это вам ни о чем не говорит?

— Боже мой, простая любезность... И больше ничего.

— Любезность? Кон признался, что работает на разведку Гелена. Впрочем, именно поэтому мы его и арестовали. Вы были его связным. Передавали информацию, полученную от другого агента. Для этой цели вы использовали Пенчека. Он тоже арестован. Мы можем устроить вам очную ставку. Когда Кон завербовал вас?

Валь потерял самообладание.